мне с тобой делать? Уже почти одиннадцать, я не могу выйти.
– Выходить не надо. Ты скажи, как я могу проникнуть внутрь.
– Что? – вскрикнула Кристина, но тут же осеклась – испугалась, что ее услышат в соседних комнатах. Стены в общежитии легко пропускали любые звуки. Поэтому девушка перешла на шепот: – Ты с ума сошел? Сюда нельзя посторонним.
– Я тебе посторонний?
– Ты понял, о чем я.
– Да ладно, будь романтичнее. Я, как настоящий рыцарь, залезу к тебе в окно, потому что безумно соскучился. Только скажи мне, в какое окно можно залезть. Твое высоковато, боюсь, доспехи меня к земле будут тянуть.
– Рыцари не лазили по окнам!
– Не будь занудой, малыш.
Кристина тяжело вздохнула. Она знала, что сегодня дежурит наиболее строгая из двух комендантш. Если ей попасться, мало не покажется. Может даже дойти до выселения. А где ей жить тогда? В Магнитогорске у нее ни родственников, ни друзей, комнату снимать дорого… Впрочем, Кристина одернула себя – слишком уж далеко она зашла в своих мыслях.
– На первом этаже есть окно в душевую, – прошептала она в трубку. – Третье слева. Оно кажется закрытым, но шпингалет там сломан.
– Понял.
– Только тихо!
Через несколько минут Вадим влез в темную душевую, и сразу же вбежала Кристина. Она зашипела на него, приложив палец к губам, хотя он и так молчал. Схватила за руку и потащила из душевой на лестницу.
– Ты хоть в курсе, что я прилежная отличница? – буркнула она.
– Кажется, ты скрыла от меня этот темный факт своей биографии, – усмехнулся Вадим.
– Нас не должны застукать!
– Застукать за чем? – улыбнулся Вадим, дернул Кристину за руку, она тихо охнула, развернулась к нему и оказалась в объятиях. Вадим поцеловал ее, Кристина толкнула его в грудь.
– С ума сошел?
– Ты уже спрашивала.
– Давай хотя бы до комнаты дойдем.
– Звучит многообещающе.
– Еще чего!
– Домой я сегодня возвращаться все равно не собираюсь.
– То есть как? – воскликнула Кристина и тут же прикрыла рот рукой. Сжала запястье Вадима, чтобы он остановился. Они прислушались – все тихо – и направились дальше. До самой комнаты не проронили ни слова, а когда вошли, Кристина аккуратно затворила дверь и развернулась к Вадиму.
– Собираешься остаться у меня на всю ночь?
– Могу спать на коврике у двери, как верный песик.
– Это не смешно, Вадим. Меня выгонят, если заметят.
– Где же твой бунтарский дух?
– У меня его нет!
– Очень жаль, сейчас пригодился бы.
– Хватит шутить, лучше расскажи, что случилось.
– Ничего не случилось. Не могу я навестить свою девушку без повода, что ли? Прилежную отличницу, как выяснилось.
– Можешь, но…
– Ты такая пугливая.
– Да потому что обычно парни в мою комнату ночью не проникают!
– И хорошо! Я бы не одобрил, если бы они проникали.
– Вадим!
За дверью послышался шорох, Кристина испуганно вздрогнула, Вадим обхватил ее лицо ладонями и поцеловал.
– Хороший способ пребывать в тишине, пока по общаге рыщет комендантша, – объяснил он после.
В кармане у него завибрировал телефон. Он заранее знал, кто звонит, и тем не менее решил ответить.
– Я останусь у Кристины на ночь, – сказал он сразу. Кристина сделала ему большие глаза – как он может так говорить? Что о ней подумают? А главное – кто подумает? Кому это Вадим так открыто заявляет о своих планах на ночь? Но Вадим не обратил на нее никакого внимания. – Да, в общаге. Нет, не пускают, но для меня сделали исключение… Я сказал, останусь, – тон у Вадима стал ледяным, губы сжались в узкую полоску. – Не вернусь, пока она не уйдет из нашего дома, понял? Передай ей… Нет! Не надо давать ей трубку. Папа!
Вадим резко убрал телефон от уха и сбросил вызов. Почти сразу телефон завибрировал вновь. Вадим проигнорировал. Телефон замолк, но ненадолго. Вадим нервно нажал на экран.
– Что еще? – рявкнул он, осекся, затаил дыхание. Кристина тоже перестала дышать и смотрела на него во все глаза. Он помолчал несколько секунд, выслушивая, что ему говорят. Кристине показалось, что из трубки донесся всхлип. Она жадно изучала лицо Вадима – никогда его таким не видела. Губы он сжал в гневную полоску, но с глазами ничего сделать не смог – они стали большими и грустными, как у потерянного ребенка. Вадим сглотнул и произнес раздельно: – Не звони мне никогда, поняла?
Вадим сбросил вызов и смотрел на экран телефона, пока тот сам не погас.
– Кто это? – спросила Кристина.
Вадим вздрогнул. Он будто бы и забыл, где находится и что рядом кто-то есть.
– Твоя бывшая девушка? – робко выговорила Кристина. Она не собиралась скандалить. Только узнать, с кем Вадим так жестко и неравнодушно разговаривал.
– Моя мать.
– Что? Твоя мама? А разве можно так со своей…
– Если ты против, чтобы я остался, – перебил Вадим, – переночую на вокзале. Расстелю газетку, как водится…
– Нет! Нет, я не против. Но Вадим…
– Замолчи на эту тему, хорошо? – попросил он.
– Хорошо, – поспешно согласилась Кристина. Она схватила его ладонь и сжала в попытке вложить в этот жест все свое сочувствие.
43
За весь день Ское ни разу не вышел из дома. За весь день дождь ни разу не прекратил идти. Они – дождь и Ское – смотрели друг на друга через оконное стекло и недоумевали, каждый о своем. Дождь не понимал, почему в такой погожий денек парень, который гуляет всегда без зонта, заперся в своей комнате.
Ское же раздумывал над словами Вадима. Выдумка? Вся его жизнь – выдумка? Ну, может, не вся, а крупный кусок жизни. Тот, где синеволосые волшебницы гуляют по городу, где козы испуганно прячутся в арках, где неведомый клуб масок образовывается на безымянной улице в пустом дворе лишь для того, чтобы несколько стихотворцев продекламировали друг другу свои опусы, умудрившись не раскрыть своих лиц.
Но что, если это и есть его жизнь? Он не Питер Пэн. И он не принц. Он парень из Швеции, мечтающий стать режиссером. Но все это – дожди, маски, козы, нарисованный простым карандашом город – серый, растушеванный дымом Магнитогорск, трамваи, увозящие неведомо куда, – его жизнь. Настоящая. Не придуманная, как сказал ему Вадим. Просто она у него такая – забавная и своенравная, немного сумасшедшая и хрупкая, как капля дождя в полете. Капля приземляется, разбивается на водяные осколки, смешивается с осколками других разбитых капель, собирается в лужу, чтобы отразить в себе синеющее после непогоды небо.
Такая у него жизнь. И другая, более нормальная, ему не нужна. Что ему действительно нужно, просто необходимо, так это…
Ское приоткрыл окно, и сразу воздух, надутый как парус, внес в комнату несколько капель – подарок дождя. Капли легли на письменный стол блестящими крапинками.
…снять фильм. Такой же безбашенный, как его жизнь – с любыми козами, которые захотят быть в кадре, с облаками, с хмурым и ясным – но настоящим, не бутафорским – небом, с
